Образ Катерины в оценке критиков.

Образ Катерины в оценках русской критики

Общеизвестны главные положения статьи Н. А. Добролюбова "Луч света в темном царстве". Город Калинов, где происходит действие

"Грозы", за внешностью идиллии "темного царства" скрывает жизнь под гнетом произвола". Здесь "все зависит от грубой силы", от "неразумной прихоти нескольких Диких", от "суеверного упрямства какой-нибудь Кабановой" - словом, от "самодуров русской жизни". "Непререкаемое, безответственное темное владычество", "высокомерная прихотливость", "нравственное растление" ... Неудивительно поэтому, что критик говорит о "героизме, который проявляется в ... поступках Катерины". Борис, Тихон, Кулигин предпочитают подчиниться нравам Калинова; Варвара и Кудряш также приспосабливаются к жизни в этом городе - одна только Катерина не хочет, "чтоб ей что-нибудь уступили и облегчили", она доводит свой "протест против кабановских понятий о нравственности" до конца, провозглашает его "и под домашней пыткой и над бездной".

Однако, посвящая свою статью проблеме характера Катерины, пьесу "Гроза" как целое Добролюбов не рассматривал (" ... наша цель была указать общий смысл пьесы, и, увлекаясь общим, мы не могли входить в разбор всех подробностей"). Он даже предугадывает главное обвинение ему от несогласных с "Лучом ... ": " ... искусство опять сделано орудием какой-то посторонней идеи".

Но вот с Добролюбовым заспорил Д. И. Писарев. Катерину нельзя считать "светлым явле нием", хотя она - "не выдумка, а живое лицо", она "должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме" ("Мотивы русской драмы"). Однако и Писарев, не соглашаясь с Добролюбовым, говорит в своей статье о социальных идеях, а не о художественной ценности "Грозы".

Другая точка зрения - у критика Н. Н - Страхова. Выражена она с оттенком иронии по отношению к автору статей о "темном царстве": " ... вообще говоря, нельзя не согласиться с Добролюбовым, что мир драм г. Островского есть Темное царство, Изобилующее Уродствами быта и речи. Нельзя не согласиться и с тем, что не думал г. Островский обличать это царство, как полагал Добролюбов, а именно хотел некоторым образом возвести его в перл создания. По выражению Ап. Григорьева, это был культ изображаемого быта, попытка схватить все его живые и политические моменты". Далее Страхов замечает: " ... нельзя упрекать г. Островского за быт, который он воспроизвел в своих драмах: если вы их признаете в известной мере художественными произведениями, то должны вместе признать за заслугу г. Островского то, что он держался именно этого быта, но не какого другого. Он честно служил делу" ("Бедность нашей литературы").

Хотя бы справедливости ради надо помнить, что в русской критике был человек, который сразу назвал "Грозу" "высокохудожественным поэтическим произведением". Это ныне забытый Александр Степанович Гиероглифов (1825-1901). В своем отзыве он отстаивает "свободу поэтического творчества, не ограниченную никакими теориями и скоро приходящими целями". О Катерине Гиероглифов пишет: " ... личность эта, поставленная в противоречие с действующей жизнью, вмещает в себя общечеловеческую идею и имеет народное значение только в немногих статьях характера; но положения драмы сообщают этой личности чисто народное значение". В пьесе есть "высокие жизненные вопросы". Но нет "мелкой холодной дидактики". В этой же небольшой статье, написанной почти за год до добролю-бовской, Гиероглифов назвал Катерину "светлым лучом на темном небе", хотя вообще выражения такого рода нельзя считать чем-то особенным: еще Чаадаев в опубликованном "Философическом письме" говорил о необычных людях как "о светлых лучах", прорезающих мрак".

Сколько критиков, столько и мнений, но как же все-таки относился к ним сам автор "Грозы", Островский? Вроде существуют свидетельства, что ему нравились статьи Добролюбова, однако свидетельства эти не очень ясны. Другое дело, что в 1868 г. Островский пишет пьесу "Горячее сердце". Действие происходит в том же Калинове, типы героев похожи, но Параша не бросается в Волгу, а борется за свое счастье до конца. Островский показывает, что в одной и той же ситуации можно поступить по-разному: Катерина выбрала борьбу с отказом от лжи, а Параша - борьбу любыми способами. Примечание в начале "Горячего сердца": "Действие происходит лет 30 назад в уездном городе Калинове" Выглядит как намек на то, что и задолго до действия "Грозы" темное царство было по-своему комическим и вызывало смех.

Кстати, Катерина говорит о себе однажды: "Такая уж я зародилась, горячая!" (эта ее реплика приводится в статье Добролюбова). Гиероглифов называет Катерину же - "горячим сердцем". Вот и написал Островский. Остается вопрос: уместно ли рассуждать о каком-то "луче", который раскрыл всем глаза на несправедливость?