Трагический характер основного конфликта в романе "Отцы и дети"

Мир так устроен, что "молодость" и "старость" в нем взаимно уравновешивают друг друга: старость сдерживает порывы неопытной юности, молодость преодолевает чрезмерную осторожность и консерватизм стариков, подталкивает жизнь вперед. Такова идеальная гармония бытия и в представлении Тургенева. В ней присутствует, конечно, "снятый", преодоленный драматизм конфликта между отцами и детьми. Существо этого конфликта лежит в самой природе вещей, и есть, бесспорно, продуманный ход Тургенева, начинающего первое знакомство с нигилизмом не через Базарова, а через его ученика - Аркадия. В Аркадии Кирсанове наиболее открыто проявляются неизменные и вечные признаки юности и молодости со всеми достоинствами и недостатками этого возраста. "Нигилизм" Аркадия - это живая игра молодых сил, юное чувство полной свободы и независимости, легкость отношения к традициям, преданиям, авторитетам. Конфликт Аркадия с Николаем Петровичем в начале романа тоже очищен от политических и социальных осложнений: представлена неизменная и вечная, родовая его суть. Оба героя любуются весною. Казалось бы, тут-то им и сойтись! Но уже в первый момент обнаруживается драматическая несовместимость их чувств. У Аркадия - молодое, юношеское восхищение весною: в нем предчувствие еще не осуществленных, рвущихся в будущее надежд. А у Николая Петровича свое чувство весны, типичное для умудренного опытом, много испытавшего и по-пушкински зрелого человека. Базаров грубо прервал стихи Пушкина о весне в устах Николая Петровича, но Тургенев уверен, что у читателей его романа эти стихи из "Евгения Онегина" на слуху: Или не радуясь возврату Погибших осенью листов, Мы помним горькую утрату, Внимая новый шум лесов. Ясно, что мысли отца все в прошлом, что его "весна" далеко не похожа на "весну" Аркадия. Воскресение природы пробуждает в нем воспоминания о невозвратимой весне его юности, о матери Аркадия, которой не суждено пережить радость встречи с сыном, о скоротечности жизни и кратковременности человеческого счастья на земле. Николаю Петровичу хочется, чтобы сын разделил с ним эти мысли и чувства, но для того чтобы их сердечно понять, надо их сначала пережить. Молодость лишена душевного опыта взрослых и не виновата в том, что она такова. Получается, что самое сокровенное и интимное остается одиноким в отцовской душе, непонятым и неразделенным жизнерадостной, неопытной юностью. Каков же итог встречи? Сын остался со своими восторгами, отец - с неразделенными воспоминаниями, с горьким чувством обманутых надежд. Казалось бы, между отцом и сыном существует непроходимая пропасть, а значит, такая же пропасть есть между "отцами" и "детьми" в широком смысле. И пропасть эта возникает благодаря природе человеческого сознания. Драматизм исторического развития заключается в том, что прогресс человеческий совершается через смену исключающих друг друга поколений. Но природа же и смягчает этот драматизм, и преодолевает трагический характер его могучей силой сыновней и родительской любви. Сыновние (110) чувства предполагают благоговейное отношение к родителям, прошедшим трудный жизненный путь. Чувство сыновства ограничивает свойственный юности эгоизм.