Может ли быть снята вина с человека, который так или иначе распорядился своей жизнью? Господа Головлевы, по примеру Иудушки.

Тип пустослова (Иудушки Головлева) - художественное открытие М. Е. Салтыкова-Щедрина. До этого в русской литературе, у Гоголя, Достоевского, встречались образы, отдаленно напоминающие Иудушку, но это лишь легкие намеки. Ни до, ни после Салтыкова-Щедрина никто не сумел изобразить образ пустозвона с такой силой и обличительной ясностью. Иудушка Головлев - тип единственный в своем роде, гениальная находка автора.

Салтыков-Щедрин, создавая свой роман, ставил перед собой задачу: показать механизм разрушения семьи. Душой этого процесса был, без всякого сомнения, Порфишка-кровопивец. Само собой разумеется, что особое внимание автор уделял разработке именно этого образа, интересного помимо всего прочего и тем, что он постоянно меняется, вплоть до последних страниц, и читатель никогда не может быть уверенным в том, каким конкретно окажется данный образ в следующей главе. Портрет Иудушки мы наблюдаем "в динамике". Увидев впервые несимпатичного "откровенного ребенка", подлизывающегося к матери, подслушивающего, наушничающего, читатель вряд ли может представить то отвратительное, вызывающее содрогание создание, которое кончает с собой в конце книги. Образ меняется до неузнаваемости. Только имя остается неизменным. Как Порфирий становится Иудушкой с первых страниц романа, так Иудушкой и умирает. В этом имени звучит что-то удивительно подленькое, так верно выражающее внутреннюю сущность этого персонажа.

Одна из главных черт Иудушки (не считая, разумеется, пустословия) - лицемерие, разительное противоречие между благонамеренными рассуждениями и грязными устремлениями. Все попытки Порфирия Головлева урвать себе кусок покрупнее, удержать лишнюю копейку, все его убийства (никак иначе и не назовешь его политику в отношении родных), словом всё, что он делает, - сопровождается молитвами и благочестивыми речами. Поминая через каждое слово Христа, Иудушка посылает на верную гибель своего сына Петеньку, домогается племянницу Анниньку, отправляет собственного новорожденного младенца в воспитательный дом.

Но не только подобными "богоугодными" речами изводит Иудушка домочадцев. У него есть еще две излюбленные темы: семья и хозяйство. На этом, собственно, простор его излияний и ограничивается в силу полного невежества и нежелания видеть что-либо, лежащее за пределами его маленького мирка. Однако эти бытовые разговоры, которые не прочь повести и маменька Арина Петровна, в устах Иудушки превращаются в бесконечные нравоучения. Он просто-таки тиранит всю семью, доводя всех до полного изнеможения. Конечно, все эти льстивые, приторные речи никого не обманывают. Мать с детства не доверяет Порфишке: слишком уж он переигрывает. Лицемерие, соединенное с невежеством, не умеет вводить в заблуждение.

Есть в "Господах Головлевых" несколько сильных сцен, которые заставляют читателя почти физически ощутить состояние угнетенности от обволакивающих речей Иудушки. Например, разговор его с лежащим при смерти братом Павлом. Несчастный умирающий задыхается от присутствия Иудушки, а тот, якобы не замечая этих метаний, "по-родственному" подшучивает над братом. Жертвы Иудушки никогда не чувствуют себя столь беззащитными, как в моменты, когда его пустословие выражается в "безобидных" подшучиваниях, которым нет конца. Такая же напряженность чувствуется в том месте романа, где Аннинька, почти обессилев, пытается вырваться из дядиного дома.

Чем дальше длится повествование, тем больше людей попадает под гнет Иудушкина тиранства. Он изводит всех, кто попадает в его поле зрения, при этом сам оставаясь неуязвимым. И все же даже в его броне бывают трещины. Так, он очень боится проклятия Арины Петровны. Она же приберегает это свое оружие как последнее средство против сына-кровопивца. Увы, когда она и в самом деле проклинает Порфирия, это не производит на него того действия, которого он сам боялся. Еще одна слабость Иудушки - страх перед уходом Евпраксеюшки, то есть боязнь нарушить раз и навсегда.