Окруженная литература: Образ Сильвера (если можно по украински)

В образе Сильвера нет и следа схемы, хотя он вовсе не обременен бытовыми подробностями. Их не больше, чем надо для характеристики юноши, в напряженной внутренней жизни которого житейские мелочи занимают совсем немного места. Становление, духовный рост его личности показаны как процесс живой, позволяющий увидеть Сильвера во всей непосредственности и трепетной человечности, с его наивностью и мужеством, с детской незащищенностью и юношеской бескомпромиссностью, в основе которой - острое чувство справедливости, способность чувствовать красоту и испытывать жалость. Золя говорил: мы не станем описывать того, что совершается в сердце или мозгу персонажей, "не отыскивая в окружающей среде причин либо последствий этого". Внук родоначальницы Маккаров Аделаиды Фук, сын Урсулы, ее дочери от Маккара, Сильвер, как указано в родословном древе, должен был соединить в себе наследственный невроз по линии матери с устойчивым здоровьем отца-трудолюбивого, основательного Человека - шляпочника Муре, который передал сыну свис отвращение к кабакам и к воскресному отдыху. Однако в истории Сильвера внешним обстоятельствам придано значение большее, чем наследственным чертам. Образ Сильвера заставляет вспомнить весьма интересные замечания Фокса о романе английского писателя Марка Резерфорда "Революция в Тэннерс-Лэйк" - книге, в которой критик находил "все мыслимые недостатки", но открывал и великолепные достоинства. В образе главного героя - печатника Захарии Кольмена, писал он, "нет пропасти между поэзией его воображения и прозой его жизни". Это наблюдение Фокса настолько важно, что могло бы выступать в роли своего рода критерия. Ведь схематизм, односторонность литературного персонажа высокого плана обусловлены чаще всего этим разрывом между "поэзией воображения" и "прозой жизни", неумением писателя найти в образе ту грань, которая позволила бы сохранить высокие идеальные черты героя, не разрушая конкретных связей, соединяющих его со средой, давая ему возможность жить "в трех измерениях". Для юноши Сильвера в "Карьере Ругопов" было создано это трехмерное пространство. Вся жизнь Сильвера Муре, от рождения до смерти, предстает в романе. Однако сведения о происхождении, среде, профессии, родственных отношениях, как ни велико их значение, еще не могут показать личность героя в "трех измерениях". Сильвер с успехом обучался у каретного мастера, и из него вышел отличный работник. Но "его запросы не удовлетворялись одним насущным хлебом". Им владела жажда совершенства, он желал вносить в труд свое понимание красоты и изящества. Сильвер старательно делал одноколки у Виана, но, увидев однажды коляску, необыкновенно искусно сработанную, загорелся мечтой создать такую же. Он стал посещать рисовальную школу, штудировать раздобытый где-то учебник геометрии, "неделями ломая голову над самыми простыми вещами". Грубые забавы приятелей отталкивали его; он предпочитал оставаться среди множества книг, "разрозненных, купленных за бесценок у старьевщика", перечитывая без конца томик Руссо, найденный в куче ржавых замков. "Клочки украденных знаний только разжигали его благородный пыл. Он понял, что существуют недоступные для него горизонты" и жадно к ним стремился.